История иудейских захоронений в Полтавской области

Тема смерти и страха перед ней является неотъемлемой частью всей духовной и материальной культуры общества. 

Стремление людей к воссоединению со сверхъестественным, приобретение бессмертия сопровождало человека с самого его рождения, и главным путеводителем здесь всегда являлась религия. Именно она регламентировала мирскую жизнь, а так же стала основой для специфической отрасли культуры связанной с "заупокойным культом". Каждая религия сделала этот культ неповторимым и единственно правильным для своих последователей. 

Иудаизм, в силу специфических условий, развивался долгие годы в различных культурных средах, пространствах, где приобрел свои неповторимые черты, отразившиеся и в "заупокойном культе". 

На территории Полтавской области, в различном состоянии, на сегодняшний день сохранилось около двух десятков иудейских некрополей, из которых можно обозначить старинное кременчугское еврейское кладбище.

Свое начало история Кременчуга берет в 1570 году. Возникшая в городе, более 200 лет назад, иудейская община, как и в других городах, искала место под кладбище, которое именовалось "Бейс-Ойлом", что переводится, как "Дом вечности" или "Бейс-Хаим", т. е. "Дом жизни". 

Для кладбища отводилась территория как вблизи от города, так и в нескольких километрах от него. 

Похороны и поддержание кладбища в порядке, скорее всего, находились в ведении "Хевра Кадиша" —  погребального братства, занимавшегося обрядами захоронения в еврейской общине. Возможно, при кладбище имелся Дом омовения, но сегодня трудно говорить об этом. 

В 30-х гг. XVIII, века в связи с мероприятиями по укреплению обороноспособностей рубежей Российской Империи, в Кременчуге  все постройки, в том числе и иудейские, были переоборудованы.

Не исключением стали и прежние кладбища за чертой города, где тоже располагались иудейский поселения. В непосредственной близости от кладбища находились лавки по продаже кашерного мяса, откуда идет привязка кладбища к торговым рядам в документообороте.

Сегодня трудно установить подлинные границы главного старинного еврейского кладбища (свое еврейское кладбище имелось, также, и в Крюкове). Это связанно с расположением его на гранитной основе, что усложняет возможность организовать его поиски. 

Зато с уверенностью можно обозначить место, где расположилось т.н. "новое" еврейское кладбище, оно и по сей день является исторической частью района под названием "Реевка", в Кременчуге.

В cер. XVIII в. (если не раньше) было заложено кладбище в землях принадлежавших казакам деревни Сталовки. Кроме еврейского, кладбище делилось еще на 3 сектора: православный, старообрядческий и караимский. Около кладбища проходила дорога в город с еврейской корчмой. 

В  XVIII-XIX вв. именно центральное городское кладбище (как официально оно называлось) стало основным местом захоронения кременчугских евреев. Как упоминают документы, датированные 1935 г., кладбище занимало площадь в 7 гектаров и имело форму трапеции. По его периметру стояла кирпичная ограда. В городе в то время проживало прибл. 28 тысяч евреев. Такое количество населения было несоизмеримым с территорией, отведенной для погребения умерших из представителей общины — это ярко видно по сохранившимся немецким снимкам, хранящимся в архивах Европы, сделанным в годы двух войн. На них видно, как теснясь, практически залезая друг на друга, стоят мацевы.

Естественно, в таких условиях не было возможным выполнить предписания Талмуда, согласно которому расстояние между могилами на кладбище в одном ряду должно составлять не менее 3 тефахим (30 см), а расстояние между рядами — не менее 6 тефахим (60 см). Также данные правила предписывали особые требования на захоронение на еврейском кладбище нееврея по Галахе (свод иудейских религиозных правил и предписаний). Религиозный иудей не должен лежать рядом с нерелигиозным евреем. Учитывая это, при закладывании нового кладбища сразу выделяли три зоны: для религиозных, для нерелигиозных и для неевреев по Галахе.

Расстояние между данными частями должно составлять не менее 8 локтей, т. е. 4,8 м, если это выполнить невозможно, то данное предписание заменяли оградой высотой не ниже 10 тефахим (1 метр). Сегодня сложно сказать, были ли соблюдены все эти предписания в устройстве некрополя в Кременчуге. Что касается рекомендуемого времени для похорон, то они должны осуществляться в день смерти. Исключением является суббота,

когда погребение переносится на следующий день. Также в субботу не принято посещать кладбище. Не следует делать этого и в темное время суток. Первоначальный траур близкие родственники выдерживали в течение семи дней — шива (שבעה). Следующая стадия траура,

шлошим (30), продолжалась тридцать дней.

Всего же полный цикл траура длился в течение года. Согласно Талмуду, в течение года душа привязана к месту могилы, но по прошествии 12 месяцев тело разлагается, а душа находит упокоение на небесах. Все эти, на первый взгляд традиционные для иудаизма, ритуалы на территории Полтавщины приобрели свои неповторимые черты в силу специфики региона, лежащего между различными культурами. Так же свой вклад внес и хасидизм.

Все вышеперечисленные особенности отразились и в обряде хакамат мацейва, и непосредственно в самих мацевах. Они являются частью декоративно-прикладного искусства евреев Украины и вобрали в себя официальную, книжную раввинскую традицию и народную культуру иудеев, приобретя черты как элитарности, так и массовой культуры. 

Расцвет искусства надгробных еврейских памятников на этой территории объясняется тем, что в XVIII веке в недрах иудаизма возникает хасидизм - религиозно-мистическое учение, которое утверждает, что посюсторонний и потусторонний миры находятся в тесном взаимодействии.

Зародился хасидизм в Восточной Галиции, при активном участии человека, известного как Баал Шем Тов. Так же не следует забывать об активном влиянии, оказанном на развитие искусства иудеев со стороны культуры автохтонных народов.

Во внешнем виде мацев (надгробий) невооруженным глазом наблюдаются различия в материалах и технологии их изготовления. По этому принципу мы можем выделить два периода в развитии надгробных стел в Кременчуге. Так, мацевы изготовленные до начала XX века имеют более темный, зачастую близко грязно-серому оттенку окрас, со слабой орнаментацией и скудностью надгробного изображения. А мацевы, датировка которых начинается с рубежа веков, приобретают беловатый или светло-серый цвет. Это связанно с изменением основных материалов, то есть песчаника и других компонентов.

Несмотря на то, что мацевы второго периода имеют более сложное техническое и композиционное решение в сравнении с их предшественниками, они все же остаются достаточно аскетичными в сравнении с польскими или белорусскими надгробиями. В основном это надгробная плита, отшлифованная только с одной стороны.

Традиция изготовления памятников не предусматривала окрашивания, однако в ходе нашего исследования иногда были замечены следы зеленной и желтой краски. Однако не исключена возможность вмешательства во внешний вид памятника, в годы, когда кладбище не функционировало и мацевы использовали в качестве плит для мощения.

Памятники представляют собой изображения портала или врат, сопряженные с колонами, которые поддерживают арку, символизирующую Иерусалимский Храм. Единственная группа мацев, которая наиболее полно отражает все эти элементы, принадлежит захоронениям раввинов. В основной же массе надгробные плиты имеют весьма упрошенный вид прямоугольника, часто с полукругом наверху — своеобразная вариация врат. Распространены также растительные и животные мотивы, но крайне редко. Надгробное изображение располагается в верхней части мацевы в области полукруга. В нижней части, обычно обрамленной рамкой из растительного или геометрического орнамента, находится эпитафия.

На надгробиях невозможно найти изображения людей, этот своеобразный запрет исходит из второй заповеди: «не сотвори себе кумира и изображения», поэтому полное тело человека заменяли его частью, например, руками. Руки могут быть как в поднятом положении, символизируя священное благословение коэнов, так и держащие разнообразные предметы (книги, кувшины, бусы и др.). Распространенным является изображение светильника - меноры. Растительный мотив, характерный для орнаментации, восходит к Древу Жизни. Также было принято изображать и само Древо. Некоторые детали наполнены символикой. Так, например, сломленное древо обозначает, что покойник был еще молод и чаще всего был неженатым юношей. Такой символ обозначал внезапную и трагичную смерть.

Гектограмма не получила особого распространения на надгробных изображениях в Кременчуге, в отличие от изображений животных. Часто они символизировали имя умершего: лев на надгробии Арье-Лейба ("арье" - лев на иврите), птицы на памятнике Фейги-Ципоры ("ципора" - птица на иврите, "фейга" - на идиш) и др. Так же нельзя не предположить, что изображения льва могло символизировать не только имя, но и стремление показать принадлежность к левитам, или указать на сильные черты характера человека. Не так часто встречаются изображения других животных, в том числе и мистических, таких как единорог, сфинкс. Еще одним частым сюжетом для изображения на надгробии является книга, книжная полка или рука, держащая текст.

Вторая часть надгробий представлена хвалебной эпитафией (мелицой). Она выступает в качестве ха-мелиц — ангела-хранителя, заступающегося за покойного при его ответе перед Богом. Зачастую такая надпись является напоминанием о бренности жизни для ныне

живущих. 

Общая тенденция к сдержанности в композиционно-стилистическом решении мацев Полтавщины проявилась и в эпитафиях. Рассмотрим это на примере из числа наиболее распространенных надписей.

ר‘ חיים ליב

באריט

איש יקר ונכבד

הלך

בדרך תמים מ‘

חיים ליב

בר סאנע ל ז

באריט

נפטר כד שבט

שנת תרצד לפק

תנצבה

Здесь покоится р.Хаим Лейб Борет. Муж дорогой и почтенный, ходивший путями непорочными, господин Хаим Лейб, сын р.Сане, блаженной памяти, Борет. Умер 24 швата в 694 г. по малому счету. Да будет душа его завязана в узле жизни.

В этом примере мы можем увидеть структуру или состав традиционной эпитафии. Начальная формула (נטמן פה «Здесь покоится»). В отличие от других восточноевропейских  мацев не используется аллюзия на библейские стихи. Имя погребенного в официальной форме — «такой-то, сын/дочь такого-то», именно по ней человека вызывали к Торе.

Хранилась официальная форма в ктубе или гете. Перед именем стоит форма вежливого обращения, например: «реб/рабби», «наш учитель рабби» и др. Такие формы зачастую применялись при обращении практически к любому взрослому мужчине. Данная часть часто содержит информацию о благодетелях человека. Наиболее типичный вариант для мужчины: וישר תם איש — «человек непорочный и честный», что восходит к Книге Иова. 

На женских надгробиях мы встречаем следующую форму: וצנועה חשובה אשה (иногда נכבדה) — «женщина важная и скромная (уважаемая)». Так же в данной части эпитафии приводятся данные, по которым мы можем проследить генеалогию захороненного. Дата смерти, указываемая по еврейскому календарю. Лифрат катан (ивр. «по малому счету») — традиционный еврейский способ обозначения даты от сотворения мира, при котором не указывают тысячелетие. 694 г. по малому счету равен 5694 г. по великому счету или 1934 г. в нашем примере. Заключительная формула или эвлогия эпитафии содержит следующие слова ה˝תנצב: — «Да будет его/ее душа завязана в Узле Жизни», они взяты из поминальной молитвы Йизкор, в которая говорится: «Да будет душа его завязана в Узле Жизни вместе с душами Авраама, Исаака, Иакова, Сары, Ривки, Рахели и Леи, и других праведников».

В общей массе эпитафии сдержанные и излагаются в прозе, имея сильно регламентированный характер. Иногда встречаются рифмованные эпитафии или даже сотканные целиком из библейских цитат (яркий пример — раввинские мацевот).

Хотя евреи и являлись неотъемлемой частью культуры Кременчуга, сегодня это наиболее неизученной страница в истории города. После Второй мировой войны еврейское население резко сократилось и более не могло влиять на ход развития города. Также политика УССР в области диаспор республик не только не способствовала восстановлению уровня культуры, но и еще больше усугубила ситуацию. 

Кременчугское еврейское кладбище тоже ощутило всю остроту данной политики. По окончании войны в ходе восстановления города могильные плиты стали использоваться для мощения улиц. Местные жители приспосабливали мацевы для различных хозяйственных нужд. Прилегающие к кладбищу улицы оказались едва ли не полностью замощены могильными плитами.

Окончательно кладбище было разрушено при возведении зданий артиллерийских складов.

С 2000-х гг. началась массовая перестройка старой части города, в ходе которой были обнаружены сотни уникальных мацев, многие из которых сегодня бесследно пропали. Число плит на "артскладах", по приблизительным подсчетам, оценивается прибл. в 1115. 

Найденные плиты подвергаются осмотру, чистке  и фотографированию, после чего складываются в одном месте. 

Прилагаются все возможные усилия для восстановления памяти о еврейском Кременчуге, и для создания мемориала на месте бывшего кладбища. Из хорошо сохранившихся плит хотят соорудить лапидарий — мемориал памяти бывшему кладбищу и всем жившим в Кременчуге евреям. Проект лапидария уже подготовлен. Он предполагает выстроенный образ скинии — древнееврейского переносного святилища. Детали лапидария будут глубоко символичными. Например, его диаметр, равный 12 метрам, будет отображением двенадцати колен Израилевых. Образ рая будет представлен яблоней.

Все сохранившиеся имена будут выбиты на камнях. Кенотаф, перед которым расположена надгробная плита с камнями — своеобразная аналогия традиции, по которой на могиле принято оставлять принесенный с собой камешек. Стены домика-оэля, на месте захоронения дочери рабби Нахмана из Брацлава - раббанит Сары, тоже будут включены в композицию при помощи озеленения их хмелем — символом вечного сна. 

Также планируется воссоздать и уголок еврейского кладбища.  Остальные плиты, не подлежащие реставрации и восстановлению, будут преданы обряду захоронения мацев. 

Реализацию проекта блокирует проблема с его финансированием. Надеемся, что история "еврейского Кременчуга" не будет позабыта и вскоре привлечет интерес со стороны специалистов и простых жителей города, которым не безразлична его судьба и богатое прошлое.